Российская армия в мае 1757 г. четырьмя колоннами (почти 100 тыс. человек, включая не слишком дисциплинированные полки казаков и калмыков) вступила в Восточную Пруссию. Пруссаки могли противопоставить ей лишь 22-тысячный заслон под командой фельдмаршала Г.Левальда. Передовой корпус В.В.Фермора осадил и взял порт Мемель.
Только 30 августа Левальд решился дать бой. Противники сошлись близ деревни Гросс-Егерсдорф. Битва продолжалась 10 часов. В решающий момент молодой генерал П.А.Румянцев, командовавший второй линией, ударил во фланг атакующей прусской пехоты — и та отступила. Потери пруссаков достигли 6 тыс. убитыми, и Левальд отвел свои потрепанные полки. Его не преследовали. Апраксин известил императрицу о победе, а дальше начались чудеса. Малоподвижная российская армия, обремененная большим обозом (обслуга Апраксина насчитывала 120 человек, для перевозки его багажа использовали 240 лошадей), с величайшей поспешностью покинула Восточную Пруссию, побросав пушки и оставив даже раненых. Апраксин оправдывал свои действия невозможностью зимовать в опустошенной войною стране и ссылался на мнение военного совета. Ему не верили; поползли слухи об измене. Фельдмаршала сместили, назначив на его место генерал-аншефа В.В.Фермора. Апраксин не дождался назначенного над ним следствия — и умер.
Дурной пример, гласит поговорка, заразителен. Преемники Апраксина, подобно ему, после успешного сражения удалялись с поля боя, не преследуя неприятеля. Наиболее правдоподобное объяснение этому — страх полководцев за свою судьбу; «матушка Елисавет» тяжело болела, не раз находилась при смерти. Потенциальный престолонаследник Карл-Петер-Ульрих Гольштейн-Готторпский, в православии — великий князь Петр Федорович, своих симпатий к Фридриху не скрывал. И тогда что? Ссылка, Сибирь, как бы голову на плечах сохранить... И робели сердца людей, не боявшихся пуль и штыков... Кампания 1758 г. началась рано, в январе, и была проведена вполне успешно. Жители столицы Восточной Пруссии, Кёнигсберга, не стали ждать подхода к городу российских войск и послали навстречу им депутацию, которая обратилась к В.В.Фермору с прошением о «дозволении им протекции» царицы.
«Все здешние начальные и чиновные люди, — докладывал генерал, — встретили меня в замке и отдались с глубочайшей покорностью Вашему императорскому величеству. При вступлении в город с распущенными знаменами, барабанным боем и музыкой производился во всем городе колокольный звон и играли на трубах и литаврах, а мещане, поставленные в парад, отдали честь с ружьем и музыкой». Фермор объявил кёнигсбегцам, что Елизавета Петровна «вступает во владение Пруссией. Вы будете счастливы под ее кротким правлением, и я постараюсь сохранить ныне существующий порядок вещей»12. Вся Восточная Пруссия досталась Фермору почти без боя — Фридрих расправлялся с австрийцами в Силезии и Саксонии, заслон генерала Х.Доны не был способен к серьезному сопротивлению.
6 марта появился указ Елизаветы Петровны войскам: «Строжайшую воинскую дисциплину соблюдать и никому ни малейших обид, утеснений и озлоблений не делать, более того, соизволяем мы и среди войны пещись, насколько можно, о благосостоянии невиновных худому своему жребию земель и потому торговлю их и коммерцию не пресекать, но защищать и вспомоществовать». Пребывание войск на неприятельской территории в те времена можно было уподобить эпидемии чумы. Указ свидетельствовал, что Восточную Пруссию разорять не собирались. Дисциплинированные немцы подчинялись безропотно. В 1760 г. к царице прибыла делегация нотаблей — выразить признательность за милостивое правление. В обращении появилась монета с изображением профиля царицы и надписью на латыни: «Елизавета, королева Пруссии»13. Фридрих не простил жителям лояльного отношения к российской короне и после возвращения провинции в свое королевство ни разу не посетил Кёнигсберга.
В августе 1758 г., когда В.В.Фермор осадил крепость Кюстрин в Померании, перед ним появился сам король Фридрих. Решающее сражение произошло 14 (25) августа у деревни Цорндорф. Первую атаку прусской пехоты удалось отбить со страшными для нее потерями, шуваловские гаубицы вырывали из рядов пруссаков сотни и сотни жертв, лишь диверсия кавалерии спасла остатки нападавших. Но Фридрих гнал на русские линии одну волну своих войск за другой, в нескольких местах пруссакам удалось потеснить противника, но прорыва обороны не произошло. Под вечер последняя попытка овладеть полем боя не удалась, и король приказал протрубить отбой. Побоище под Цорндорфом, «резня насмерть», как писал еще в прошлом веке Ф.Кони, не принесла решающего успеха ни одной из сторон. В.В.Фермор доложил императрице: в десятом часу вечера «уступила прусская армия российской место баталии». Генерал Петр Панин вносил грустное уточнение: «Мы остались властителями поля сражения, но или убитые, или раненые»14. На ночь армии расположились в двух верстах друг от друга, а между ними было поле, усеянное телами мертвых и раненых. Утром Фермор предложил королю заключить перемирие на 3 дня, чтобы предать земле убитых и позаботиться о раненых. Фридрих его перехитрил, отказав в просьбе, и оставил поле боя за собой. Фермор первым ушел с него, и король протрубил в рог победы. По замечанию американца Р.Аспри, «это была победа, которую он не мог себе позволить. Она стоила ему почти 13 тыс. жертв». Потери Фермора были не менее тяжелыми — 12,2 тыс. убитых, тяжело раненных и пропавших без вести15.
Кампанию 1759 г. Фридрих начал, имея (вместе с союзниками) 220 тыс. войск против 350 тыс. у коалиции. Новый главнокомандующий русской армии, фельдмаршал П.С.Салтыков, в мае осадил и взял Франкфурт и создал угрозу Берлину. Фридрих прекратил операции против австрийцев и двинулся навстречу русским, а к тем присоединился вспомогательный корпус Г.Э.Лаудона. 1 (12) августа у деревни Кунерсдорф на берегу Одера разыгралось самое кровавое сражение Семилетней войны. В 9 утра Фридрих начал атаку, потеснил первую линию русских, захватил пленных и несколько десятков пушек и отправил в Берлин гонца с вестью о победе. Но развить наметившийся успех не удалось. Вызванная для преследования отходящей русской пехоты кавалерия задержалась, обходя пруды и болота. Этим воспользовалась конница Румянцева и Лаудона — и ударила прусским гусарам во фланг, а шуваловские гаубицы, самые совершенные орудия того времени, перемалывали атакующую прусскую пехоту.
Провалилась попытка Фридриха овладеть господствующей высотой Шпицберг; картечь сметала карабкавшихся на нее солдат рядами. Пруссаки не выдержали: 15 часов утомительного марша к Кунерсдорфу, 9 часов резни... Те, кто не был ранен, валились с ног от усталости. Фридрих пошел на отчаянный шаг, двинув на высоту полки прославленного кавалерийского генерала Ф.В.Зейдлица. В тыл ему ударили русские и австрийские конники. Пруссаки побежали толпами, среди них метался король, приказывая, требуя, умоляя остановиться. Его не слушали. «Адъютанты просили его покинуть поле боя, он отказывался... Казачьи отряды, словно волки добычу, сжимали кольцо»16. Наконец королевского коня подхватили под уздцы, и монарх в сопровождении нескольких гусар ускакал прочь. На ночь Фридрих расположился в деревушке Риттвайн — в лачуге на охапке соломы. Рядом стонали раненые офицеры. При свете свечи король писал своему министру К.Финкенштейну: «Я собирал их [солдат] трижды; наконец понял, что попаду в плен, и должен был покинуть поле боя. Мой мундир в дырах от пуль, подо мной убиты две лошади. Мое несчастье в том, что я еще жив... От армии в 48 000 у меня не осталось и 3000. Вокруг все бегут, я больше не господин своего народа... Я не выдержу этого жестокого испытания... Прощай навсегда»17.
Придя в себя, Фридрих собрал 18 тыс. разбежавшихся солдат. Неприятель его не преследовал. Фельдмаршал Л.Даун не откликнулся на просьбу Салтыкова о поддержке, и тот, пространствовав шесть недель в междуречье Одера и Нейсе в поисках базы снабжения, где можно было бы перезимовать, и так и не найдя ее, отошел в Польшу. В кампанию 1760 г. Фридрих перешел к позиционной обороне, опираясь на цепь крепостей и укрепленных лагерей, которые союзники не могли миновать, не подвергаясь опасности удара в тыл. Самая значительная операция года — занятие Берлина — объяснялась желанием выманить пруссаков из-за стен, рвов и палисадов в чистое поле, где и разгромить. Первая часть замысла удалась блистательно, вторую осуществить не получилось. Для похода на Берлин был выделен корпус З.Г.Чернышева (20 тыс. штыков и сабель) и австрийский отряд Ф.М.Ласси (14 тысяч). Командир австрийцев был, кстати, сыном российского фельдмаршала П.П.Ласси. Марш к прусской столице занял шесть дней. После пятидневной бомбардировки, 28 сентября (9 октября), комендант сдал город.
Немецкие историки признают, что никогда еще победитель не обращался с побежденным столь гуманно. Бургомистр безропотно согласился выплатить 2 млн. талеров контрибуции. Пороховые, литейные и оружейные предприятия были разрушены. Австрийцы в отведенном им секторе от грабежей не воздержались, разгромив дворцы Шёнхаузен и Шарлоттенбург. Узнав о приближении крупных прусских сил, отряд покинул город. Цель была достигнута, моральный эффект от захвата был велик: прославленный полководец Фридрих оказался не в состоянии защитить Берлин; значит, дела его плохи. Стратегический замысел удался; пруссаки покинули прекрасно оборудованные позиции в Саксонии, Силезии и Померании, развязав союзникам руки. Фридрих это сознавал: «Еще одна операция, и всё кончено: или смерть, или спасение»18. Пока Фридрих пытался «изловить» корпус З.Г.Чернышева, фельдмаршал Л.Даун занял слывший неприступным лагерь пруссаков в Саксонии. Король бросился назад, и в двухдневной битве при Торгау одолел-таки неприятеля, хотя Даун держался чрезвычайно упорно; его артиллерия сметала наступавшие батальоны один за другим, а конница теснила неприятельские фланги. Исход сражения решила атака гусар генерала Г.Цитена. Австрийцы спешно отступили по трем мостам через Эльбу. Победитель потерял, однако, 17 тыс. солдат — треть своей армии. Король распорядился страшной цифры не оглашать; его позиции в Саксонии были восстановлены.
Приближался 1761 год. Фридрих зимовал в Лейпциге. Британский посланник Э.Митчелл докладывал своему двору: «Страдания подданных короля Пруссии в Бранденбурге, Силезии и других провинциях так велики, что, как я опасаюсь, он мало что наберет с этих провинций для своей армии на предстоящую кампанию... Какими ресурсами он обладает на сей счет, помимо доходов от Саксонии, мне неизвестно»19. Но и завоеванная Саксония была обобрана до нитки. Ее плененную армию Фридрих заставил присягнуть прусскому знамени и зачислил в свои полки. «Король набирал в Саксонии рекрутов для пополнения своих войск и старался увеличить финансовые средства за счет побежденных». Саксония была обложена тяжелой податью; запасы фарфора знаменитой Мейсенской фабрики проданы. Провинция поставила королю 10 000 рекрутов, внесла в казну два миллиона червонцев, поставляла — тысячами голов — лошадей и рогатый скот на содержание прусской армии. «Обширные саксонские леса были порублены, сплавлены по Эльбе до Гамбурга и обращены в деньги», — писал Ф.Кони в вышедшем полтора столетия назад апологетическом опусе, посвященном императрице Александре Федоровне, правнучке Великого Фридриха (ныне переизданном)20. Подобной же участи подверглось герцогство Мекленбург и княжество Ангальт. Фридрих жаловался в письме одному из своих корреспондентов: «Если Вечный Жид существовал, он, верно, не вел такой скитальческой жизни, как я. Мы начинаем походить на странствующих комедиантов, у которых нет ни отчизны, ни родного очага. Мы кочуем по свету и разыгрываем наши кровавые трагедии только там, где неприятель дозволяет устроить наш театр... Развалины и нищета — вот презренные памятники наших громких подвигов». Но странствующие комедианты были безвредны и даже доставляли удовольствие, а Фридрих повсюду сеял смерть.
Для кампании 1761 г. король едва наскреб 100 тыс. человек, причем на три четверти не из пруссаков. Лучшие командиры лежали в земле или ковыляли на костылях; среди офицеров встречались 14-летние кадеты21. Спасали Фридриха непрерывные разногласия в стане противников. Российскую армию рвали на части: курфюрст Август просил освободить Саксонию; французы требовали, чтобы Салтыков взял Штеттин (Шецин); императрица Мария-Терезия настаивала на переброске русских в Силезию. Сам Салтыков планировал осаду и взятие крепости Кольберг и занятие побережья Померании. Его не послушали, мнение Марии-Терезии возобладало. Салтыков двинул свои полки к Бреславлю. Шли не торопясь, захватывая по пути небольшие крепости. Фридрих засел в укрепленном лагере при Бунцельвице и старался маршами и контрмаршами предотвратить объединение австрийских и русских сил. Это оказалось выше его возможностей. Сменивший Салтыкова фельдмаршал А.Б.Бутурлин привел свою армию на подмогу Г.Лаудону. У коалиции было 135 тыс. солдат — против 50 тысяч у Фридриха. Пoкa союзники медлили, король превратил свой лагерь в крепость, обнес его палисадом. За валами притаились 460 пушек22.
Но к Лаудону — лучшему из цесарских полководцев, — прибыл не военачальник, а царедворец в фельдмаршальском мундире. Матушка Елизавета доживала последние месяцы, ее повелений не ослушаться было нельзя, но и гнева наследника следовало избежать. Поэтому Александр Борисович прямой приказ о соединении с союзниками выполнил, но в бой не рвался, тем более что Лаудон явно хотел сберечь свои войска и возложить основную тяжесть операции на русских. Бутурлин мыслил по-иному — и предоставил цесарскому военачальнику лишь корпус в 26 тыс. штыков и сабель, а сам, сославшись на нехватку продовольствия, удалился. Лаудон с помощью полков З.Г.Чернышева действовал удачно и захватил город Швейдниц с продовольственными складами и арсеналом. Но вместо заслуженной награды на него обрушился гнев императрицы-королевы Марии-Терезии, ибо полководец не согласовал операцию с кабинетными стратегами из гофкригсрата... 5 декабря 1761 г. Румянцев взял на капитуляцию крепость Кольберг. Побережье Померании было открыто для продвижения российских войск. По словам Фридриха, Пруссия «агонизировала и ждала соборования». Дела на дипломатическом фронте складывались не лучше. Умер дядя Фридриха, английский король Георг II. Следующий Георг (а точнее — британский кабинет) утратил интерес к союзу с Пруссией: колониальная война завершилась триумфом: французов вытеснили из Канады, из части Луизианы, из владений в Индии. Пора было закреплять достигнутые успехи в мирном договоре. Фридриху прекратили выплату субсидии.